Ленка-пенка - Страница 52

• Предыдущая
• 52 / 72
• Следующая

Вот, а была бы у нас одна башня, не смогли бы мы так. Тот же Т-34 новенький здесь один бы не справился, а мы справились. А Т-34 фашисты бы гранатами закидали. Нас же не смогли, к нам не подобраться им было.

Самое опасное, это если бы прямо под танком фашисты оказались. Броня в днище у нас слабая. В упор её и из винтовки можно пробить. Но фашистов под нами не оказалось. Наверное, все разбежались в стороны, когда мы к окопу летели.

Приказ мы тогда выполнили и фашистов выбили. Не выдержали они атаки одного советского Т-26, побежали. И последний их бронеавтомобиль уехал, пятясь задом. Мы ему ничего сделать не могли, жалко, что наш пушечный Т-26 сломался, был бы он с нами, не ушёл бы никто! А пока фашисты удирали к лесу, мы им ещё добавили из пулемётов. Штук тридцать положили на поле. И в плен наши их человек двадцать взяли, в основном раненых. Поэтому Т-26 —это очень хороший танк, если его правильно использовать.

А за этот бой нас всех троих представили к медалям «За отвагу». И может быть, у меня скоро будет самая настоящая боевая медаль!

Расскажите это всё деду и бабе Тане. Передайте Ленке, чтобы вела себя хорошо и слушалась. И пусть она скажет Сашке Круглову, что я про его уши помню. Обязательно оторву их, если будет продолжать свои выходки.

Пожалуйста, ответьте мне скорее, я очень волнуюсь!!

* * *

Здравствуй, дорогой мой любимый братик Лёнечка!!!

Это я, Лена, твоя сестрёнка. Огромное спасибо, что написал письмо, я сильно ждала его. Никаких других писем от тебя ещё не приходило, это первое. Наверное, почтовое сообщение с Большой землёй недавно наладили.

Милый мой братик, мне очень тяжело писать тебе такое. Крепись. Я уже прошла через это и смирилась, а тебе сейчас пригодится всё твоё мужество. Мы с тобой остались вдвоём. Кроме меня, у тебя больше никого нет. Все умерли, Лёня. Все-все.

Первой умерла наша мамочка. Я поехала с ней собирать с поля остатки капусты, потому что у нас не было кушать дома. А фашисты начали стрелять из пушек, и нашу милую мамочку убило снарядом. Она накрыла меня собой и защитила. Но сама она погибла. И я даже не знаю, где она похоронена, её увезли чужие люди.

Потом погиб Миша. Я сама совсем недавно узнала про это. Мне пришла на него похоронка. Миша погиб 12 октября, где-то на юге Норвежского моря. Как он погиб, я не знаю, не спрашивай меня. Наверное, их подводную лодку утопили фашисты. Мише больше не пиши.

Следующим погиб наш папочка. Он пошёл к дедушке, проведать его, и не дошёл. Было очень холодно, трамваи не ходили, он ослабел от голода, у него ножка болела, но он всё равно пошёл. Я знаю, что папа не дошёл, потому что потом сама ходила к дедушке. А вот я дошла и вернулась нормально. У дедушки я узнала, что он тоже умер.

Наш дедушка Кондрат умер 12 декабря, у него не выдержало сердце. Про это написала в записке баба Таня. Она писала на бумажке, когда выходила куда-то из дома. Последняя запись на той бумажке —она пошла в 11 часов 17 декабря за хлебом. Я пришла к ним 20 декабря. Кроме этой бумажки, дома никого не было. Баба Таня умерла где-то на улице. Сейчас у нас это нормально, Лёня. Я пока к дедушке от дома шла, десятки мертвецов видела на улице. И это ещё собирают их постоянно. Специальные похоронные команды есть.

Все умерли, Лёня, мне очень жаль. Остались только мы с тобой.

И поэтому, Лёнечка, я не разрешаю тебе геройски погибнуть. Ты должен, ты обязан выжить. Выжить, победить, и вернуться домой с Победой. Иначе я обижусь на тебя.

По поводу ушей Саши Круглова можешь не беспокоиться. Саша —мой брат. И твой тоже теперь. Обижать Сашу я не позволю никому, даже тебе. Мы столько уже пережили с ним вместе, что на пять жизней хватит. Да, ты был в бою, а я нет. Но, Лёня, извини, только тут у нас тоже бой. В декабре вообще бой был за каждый день. Прожил ещё один день, покушал хлеба, чтобы не умереть ночью —вот и победил фашистов ещё раз. И так день за днём, Лёня, день за днём.

К нам приезжал Сашин папа, дядя Игорь. Он нас и спас, потому что привёз покушать. Если бы он не приехал, сейчас я бы уже была мертва. Если встретишь случайно дядю Игоря, скажи ему ещё раз спасибо от меня. Он тоже на Западном фронте воюет, как и ты, только я не знаю, в какой армии. Знаю только, что в артиллерии служит.

У Саши тоже все умерли. Его мама, тётя Шура, замёрзла на улице. А Вовочка Круглов умер 12 декабря, как и наш дедушка. Он от голода умер. Вова всё время молочка просил, но у нас молочка не было. Мне очень жалко Вову, он тоже стал моим братом.

У нас с Сашей всё хорошо. Мы с ним вдвоём остались в живых из всей нашей квартиры. У нас есть буржуйка и запас дров. Спим мы с ним вдвоём в моей кровати, потому что очень холодно. Спим в тёплой одежде и в шапках. Отопления нет, воды нет, электричества тоже нет в доме. Но у нас в комнате уцелели стёкла! Это очень важно, Лёня, потому что без стёкол гораздо холоднее. Как здорово, что окна у нас выходят в наш узкий двор-колодец! Бомбе трудно попасть внутрь двора, а взрывы на улице нашим стёклам не страшны.

С едой стало лучше в последнее время. Мы начали ходить в столовую, там хорошо кормят. У нас есть что кушать. Но всё равно в Ленинграде ситуация очень тяжёлая. Тем, кто подошёл к грани в конце декабря, очень тяжело сейчас, хоть хлебную норму и повысили. Нам с Сашей легче, нам дядя Игорь сильно помог. Мы не слишком голодаем. Недоедаем, конечно, но на фоне других ленинградцев мы ещё о-го-го!

В общем, Лёнечка, за меня и Сашу можешь не беспокоиться. Мы приспособились. Если шальным снарядом или бомбой не убьёт, то мы выживем. И мы тут не просто выживаем, ты не думай. Мы помогаем, как можем. Мы и на чердаке дежурим, зажигалки ловим. Я сама дежурила не раз. Это не страшно совсем, Лёня. Я пожар один раз потушила на чердаке, одна. Осенью мы лом цветных металлов собирали для заводов Ленинграда, и я тоже собирала. И бутылки пустые ещё собирала, в них потом горючую смесь заливали, чтобы жечь фашистские танки. А ещё мы в тимуровском отряде, помогаем ослабевшим. И у нас в школе была новогодняя ёлка, праздник назло фашистам. Была музыка, Дед Мороз из Вари Степановой и горячий обед для детей. А я на ёлку Борю похитила и меня его мама потом обозвала идиоткой.